Друзья познаются в огне [litres] - Леонид Андреевич Андреев

Итак, «трудовые» будни начались. Утром Петра на новенькой коляске привозили в многолюдное скопление, где хорошо подавали, а вечером увозили. На душе у Петра было больно, гадко и противно. Но он терпел и жил одной надеждой, что, как только отработает инвалидную коляску, ни секунды не задержится в этой чёртовой «Слезе». Петра даже готовить не нужно было, как некоторых. Весь его вид заставлял содрогнуться сердобольные сердца соотечественников и выложить на его нужды свои кровно заработанные денежки. Но были и такие, кто откровенно по-хамски насмехался над инвалидом, обзывая его бездельником и дармоедом. К счастью, таких наглецов было немного. Поэтому легко можно было понять, что творилось на душе у Петра. Он готов был провалиться или укатить куда-нибудь. Но предусмотрительные работодатели пристёгивали цепочкой колесо коляски с перекладиной. Часами, порой под проливным дождём и ветром, тупо сидел он на своей коляске, стесняясь поднять голову.

На его имя, действительно, была заведена сберкнижка, на которую он собственноручно вносил еженедельные денежные вклады, которые ему отчислял Эдуард Львович. Это было единственное обстоятельство, которое заставляло его мириться со своим омерзительным положением и терпеливо ждать долгожданного момента ухода из «Слезы». Проживал Пётр в небольшой комнатёнке, куда его определили жить с ещё тремя инвалидами, такими же, как и он. В свободное от «работы» время Пётр отправил письма своим друзьям детства, адреса которых он помнил. Но прошло длительное время, а ответов не было. «Возможно, поменялись адреса, либо с ребятами что-то случилось», — думал Пётр. Тогда он написал ещё на один адрес — Вале Артосовой, сестре Лёхи. И ответ пришёл незамедлительно, полный горечи, сострадания и мольбы о помощи. Валентина сообщала, что Алексея ошибочно и незаслуженно посадили в СИЗО за покушение на убийство одного негодяя, по которому истинно плачет тюрьма. Но сложившиеся обстоятельства не позволяют это сделать, так как он находится в больнице, в коме. А у брата нет ни единого свидетеля, подтверждающего его невиновность.

Пётр проникся горем, свалившимся на Алексея Артосова, искренне полагая, что у Лёхи дела намного страшнее и хуже, чем его собственные. Но чем он мог помочь на данный момент, не имея ничего за душой и не в состоянии приехать в далёкий сибирский город? Но к счастью, Валентина сама дала подсказку в письме. Она писала, что конкретную помощь может оказать Яшка Портель, который уехал в Израиль на свою историческую родину. Но, к сожалению, разыскать его она не в состоянии, так как много заморочек с заграничной службой. Это была хорошая зацепка, и Пётр начал действовать. Он сразу же обратился к Эдуарду Львовичу, чтобы тот, имея огромные связи, помог связаться с Израилем и там отыскать Якова Портеля. Учредитель фирмы «Слеза» не отказался помочь, однако сказал, что это будет стоить огромных денег, даже половины которых у Петра нет. Не раздумывая, Пётр снял деньги, откладываемые на инвалидную коляску, а остальные пообещал отработать.

Ровно через две недели Пётр разговаривал по междугороднему телефону с Портосом — с Яшкой Портелем, очередным другом детства, которого судьба унесла на чужбину. Боже, с каким удовольствием Пётр услышал до боли знакомый голос Яшки, с которым не виделся уже много-много лет! Яшка тоже обрадовался, как маленький ребёнок, когда услышал Петра. Он тут же начал расспрашивать о его жизни. Пётр понял, что если он сейчас в разговоре опишет весь ужас своего существования, то это сразу уведёт на второй план помощь Лёхе Артосову. А про себя подумал: «Что ж, как-нибудь в следующий раз поплачусь». Поэтому Пётр сразу сообщил о беде Алексея Артосова. И в какой-то мере потребовал от Портеля незамедлительно приехать в Омск и всеми доступными средствами вытащить Лёху из тюрьмы, пока ещё не поздно. Когда Пётр закончил краткий рассказ, касающийся бедственного положения Артосова, на обратном конце телефонного провода воцарилось длительное молчание. Затем Портель заговорил с каким-то незнакомым акцентом.

— Вот вы все думаете, что у Яши ничего нет — ни работы, ни дома, ни проблем. Что Яша настолько всесилен и богат, что хоть завтра может сорваться с таким трудом насиженного места и прискакать по первому вызову. Нет, ребята, это всё не так просто, для этого потребуется много средств и времени. Только не подумай, что Яша брюзжит и отказывается помочь. Ни в коем случае, иначе Яша был бы последней сволочью и свиньёй, а не другом детства. Просто у меня к тебе встречный вопрос. А сам-то что сидишь, почему до сих пор в Москве, а не пулей летишь к Лёхе на выручку, а? Почему до сих пор не мобилизовал Сашку Арамцева?

Теперь на некоторое время возникла пауза на этом конце телефонного провода. Через несколько секунд Пётр хрипло и не совсем уверенно ответил:

— Яша, я болен и в данный момент не имею возможности приехать, потому и обратился к тебе за помощью. Простите меня, ребята.

— Господи, час от часу не легче, — послышался голос Портеля. — С тобой-то что случилось, Петруха?

— Время разговора истекло, — бесчувственно и равнодушно произнесла оператор.

Видя, что их вот-вот разъединят, Пётр закричал в трубку:

— Яшка, про себя потом расскажу, ты лучше скажи — приедешь в Омск или нет?

— Столько лет дружил с Яшей, а Яшу не знаешь. Конечно же приеду. Адрес тот же?

— Нет. Ты к его сестре Вале приезжай, она живет там же, на улице…

В трубке послышалось противное пи-пи-пи…

— Ну и замечательно, хорошо! Значит, Яшка всё же приедет в Омск, — вслух произнёс Пётр. — Большое дело сделано.

А про себя, вздохнув, подумал: «А мне ещё долго не видать коляски как своих ушей. Впрочем, какие могут быть сомнения, когда лучший друг почти в безвыходном положении, на краю гибели».

Глава 15

А положение действительно было ужасным. Дела Алексея Артосова были отвратительны. Сестра Валентина посещала его теперь очень редко. Людмила всё ещё находилась в больнице. Зато при малейшей возможности появлялся Пашка. Этот чертёнок был единственным человеком, не дававшим ему окончательно раскиснуть. Он внушал такой оптимизм своими утопическими и несбыточными теориями освобождения, что после его общения с лица Алексея долго не сходила грустная улыбка. Поняв, что практически ничем помочь не в состоянии, Пашка огорошил Алексея ещё одной дерзновенной идеей.

— Дядя Лёша, если вас всё же посадят в тюрьму, то мы с бабушкой поедем за вами и поселимся рядом, чтобы во всём помогать, — твёрдым голосом пионера серьёзно произнёс Пашка на очередном свидании.

— Спасибо, Пашка, — в тон ему произнёс Алексей. — Только какого ляда ты приплетаешь